Ответ в теме: дневник Красиво жить не запретишь

[taelya]

Сказка получилась слишком длинная. Надо бы подсократить.

Жила-была Солнечная Кракозябра, и все у нее было хорошо.

А захотелось еще лучше. Думала она, думала, чего ей не хватает и решила, что формы.

Стала она решать, какая форма ей нужна. Вот у швейцара форма красивая, но становиться седым, пусть и красиво бородатым мужиком ей как-то не захотелось.

У стюардесс форма красивая, но они так в нее затянуты, что взгляд в сторону считается побегом. Тоже не то.

И тогда решила Кракозябра пойти гулять, на прогулке все мысли так хорошо в порядок приходят, да и встретить что-нибудь интересное можно, так что решила она заходить во все встречные открытые двери.

Первая дверь оказалась продуктовым магазином. Кракозябра вежливо со всеми поздоровалась и как брякнет, от волнения, наверное: Форму хочу!

Тут набежали продавцы и продавщицы, давай ее тискать и гладить и за щёчку щипать — смотри, какая ты пышная да гладкая, да зачем тебе форма, вот скушай лучше пирожок да булочку и молочком запей. Или, может, лимонада хочешь? Насилу Кракозябра от них вырвалась, только твердая уверенность, что форма ей просто необходима помогла, и бегом к следующей двери.

А по дороге все думает про новую форму. Надо, чтобы и внимание привлекала, и одновременно недоступной выглядела, чтобы не приставали и не тискали все подряд. Свободная форма нужна. Форма свободного художника. Хочу — выйду статуэткой, хочу — накручу кучу тряпок как в бохо-стиле, чтобы все гадали, что под ними прячется.

За новой дверью оказалось издательство. И предложить там смогли только форму книги. Кракозябра ее и так повернет, и эдак. Красиво, конечно, только в реальной жизни ну никак не применимо. И углы тебе быстренько обтесают, так что нужно нечто более округлое, да и слишком статичная форма. Не годится.

А потом попалась ей лавка старьевщика, и там, из глубины, прямо из заблудившегося в недрах лавки солнечного луча. глянул на Кракозябру кувшин — узкогорлый, с лебединой шеей, тонкой талией и стройными бедрами и такой звонкий, что кажется, моргнешь, и он в танце поплывет.

Схватила его Кракозябра и бегом домой. Поставила его на пол посреди комнаты и любуется, а кувшин дома словно потух, и чеканка не светится, и танцевать не хочет. И решила Кракозябра сама для него станцевать и понеслась вокруг него в танце. Сделает круг и присядет, погладит, еще круг — внутрь подует, еще — и поцелует в крышечку. И еще круг, и еще, и сама не заметила, как стала такой же тонкой и звонкой и подвижной.

А потом оказалось, что кувшин не просто так кувшин, но еще и желания исполняет — но только для тех, кто его форму принял. Утром Кракрзябра просыпается, танцует вокруг своего кувшина, а потом пишет ему записочку:» Сегодня хочу быть царицею морскою», сворачивает в рулончик и внутрь бросает. И весь день она вся такая плавная, струящаяся как вода, и шлейфом, шелестом морских волн за ней шепотки и внимание.

И легко избежала соблазна пожелать какой-нибудь гадости. Такая записка просто не пролазит в узкое горлышко, потому что слов там много, и все не по делу. Кракозябра даже завела себе специальное колечко, такое же узкое как горлышко кувшина, оно как раз пришлось ей по размеру на тонкий пальчик. Если записка в кольцо не пролазит, то и в кувшине ей делать нечего.

К новой форме, конечно, тут же подтянулась и новая жизнь — с путешествиями, выставками, концертами, конференциями.

Заглянула Кракозябра в тот продуктовый — все улыбаются, но близко не подходят. Кракозябра было расстроилась, а потом и говорит: «Что ж вы меня не узнаете? Я все та же Кракозябра» А ей в ответ — «Та же да не та же, и не Кракозябра вовсе, а редкостная красавица.

Не успела, потом допишу.